Книга «Режиссура в event-индустрии» Вахтанга Вахтангишвили вышла совсем недавно в издательстве «Питер» и уже вызвала резонанс в профессиональном сообществе.
В самом сердце Санкт-Петербурга, в ротонде легендарного отеля с видом на Исаакиевский собор мы поговорили с автором за чашкой крепкого чая о состоянии отечественной event-индустрии, о вдохновении, попытались узнать, где та самая тонкая грань между красотой и пошлостью в иммерсивных спектаклях, и, конечно, не забыли о тихой роскоши.
«ПОЛУТОНА – ДЛЯ ИСКУССТВА, В ЖИЗНИ НУЖНО БЫТЬ ЧЕСТНЫМ»
– Вахтанг, первое впечатление, которое создается при взгляде на вас: суровый мужчина, даже высокомерный…
– Мне всё время пытаются приписывать какую-то излишнюю сложность и витиеватость. Это не так. Мой богатый словарный запас не означает того, что я сложный. Напротив, я прямолинейный, местами жесткий человек. Тебя либо любят, либо нет. Ты успешен либо нет. Ты занимаешься любимым делом либо нет. Есть талант либо его нет. Всё просто. И мне крайне не нравится, что современное общество пытается играть полутонами. Они могут быть в искусстве. В жизни необходимо быть честным, но в этом и кроется вся сложность. К сожалению, общество крайне нетолерантно к честности. Мы не готовы честно и открыто слушать и слышать.
– Согласен. И главное, пообщавшись с вами, понимаешь, что вы человек открытый и любите жизнь во всех ее проявлениях.
– Я родился и вырос в Грузии.
В стране, где знают, что такое радость жизни.
В стране, где понимают, как праздновать жизнь.
В Грузии существует славная традиция: отмечать приход человека в этот мир большим праздником. Вся семья, друзья, родственники приезжают к роддому и устраивают веселье прямо там: танцуют, поют, едят. И неважно, поздняя ли ночь или раннее утро. Мое детство прошло в благодатной среде. Мама – профессиональный журналист, отец – историк, не поступивший на исторический факультет МГУ, бабушка в свое время планировала поступать на актерский факультет, но стала домохозяйкой. В нашем доме всегда звучала хорошая, качественная музыка: Владимир Высоцкий, джаз, советская эстрада. И такое отношение к жизни как к празднику, который тебе даровали, – наверное, это заложено на каком-то генетическом уровне.
– Решение связать свою жизнь с режиссурой можно расценивать как идею праздника жизни для вас?
– Думаю, каждому мальчику гуманитарного развития в период пубертата хочется быть артистом. Я поступал на актерский факультет – недобрал одного балла. Забрал свои документы, а экзамены на режиссерский факультет начинались через неделю. И я подал их туда, и меня взяли фактически без экзаменов. Собственно, вот так всё и сложилось.
«У МЕНЯ ЕСТЬ ВОЗМОЖНОСТЬ ВЫБИРАТЬ»
– В вашей книге много внимания уделяется взаимоотношениям артиста и режиссера. Кем они приходятся друг другу?
– Наставник и ученик. Безусловно! Не может быть другой конструкции, но здесь очень важно вкладывать правильный смысл в понятия «наставник» и «ученик». Это не диктатор и плебей, это не хозяин и раб. Это именно наставник и ученик, – я обязан создать такие условия вокруг артиста, чтобы он не мог не развиваться в необходимом мне векторе. Ведь каждая предложенная книга, каждая поездка, каждый увиденный спектакль или шоу, каждый образ – это всё развивает вашего артиста. Дайте ему эту возможность, ведь это и есть воспитание, одна из функций режиссера.
– Получается, артист должен доверять?
– Да, безусловно. Это в целом относится ко всей постановочной группе: и к продакшн-дизайнеру, и к техническому директору, и к хореографу, и к художнику по свету. Доверие, единый взгляд на жизнь, на эстетику, на то, что такое хорошо в искусстве… Только так создаются большие вещи. Если происходит абсолютная химия, этим людям не надо ни о чем спорить. В спорах ни черта не рождается. Тратится только время. Команда должна работать вместе и понимать, что вот это – ужасно, а вот это – хорошо. И дальше они уже всё доводят до абсолюта.
– Извечная проблема: взаимоотношения заказчика и исполнителя. Как сделать хороший проект, учитывая мнение заказчика? Особенно если ты понимаешь, что его предложения, мягко говоря, не очень…
– Не поддаться искушению в попытке заработать все деньги мира, но я прекрасно понимаю, что людям нужно кормить семьи, оплачивать расходы на свою жизнь, и не имею морального права кого-то осуждать.
Мне крайне повезло: я могу выбирать – так получилось по стечению обстоятельств, по профессиональному опыту, по личностным чертам характера, по воспитанию, по культурному ДНК.
Мне неинтересно делать проекты из серии «миллион шаров и бантик», сколько бы за них ни платили. Просто неинтересно, а жизнь так коротка, чтобы заниматься неинтересными вещами.
«МНЕ ВАЖНА КРАСОТА МОЕГО АРТИСТА!»
– В чем ваш секрет успеха и профессиональной реализации?
– Без понятия. Я пришел в профессию в 19 лет. Был бесстрашным, везде говорил громко и брал на себя какую-то непомерную ответственность, ошибался, извинялся, учился – и снова брал ее на себя, это чертовски систематизирует характер, да и, в конце концов, я просто люблю то, что я делаю. Это некая невероятная внутренняя потребность, зависимость от сценарной работы, от постановочной, от организационной, ну и второе: нельзя идти на поводу у публики. Не посчитайте меня снобом, но нужно всегда держать в уме, что у основной массы аудитории – крайне плохой вкус, это звучит сейчас цинично, но это так. А эта аудитория сидит в зале, и моя задача – не говорить о том, о чем они хотят, а вскрыть их, взволновать, впрыснуть эмоции, чтобы они дома обсуждали увиденное…
– Мало кто может так сказать о своей работе. Сейчас в России бум на иммерсивные спектакли. Их проводят во дворцах, театрах, креативных пространствах, на закрытых мероприятиях. На мой взгляд, всё кроется лишь в одном – эмоциональном голоде у зрителей.
– Иммерсивное шоу – это всегда спектакль, который разворачивается вокруг вас, это нестандартный формат зрелища, который вызывает эмоции даже у комода и заставляет ваши нервные окончания зашевелиться.
Здесь напрямую с тобой контактируют, большую роль играют телесная коммуникация, запахи, звуки. Это для отечественного зрителя, который привык к классическому академическому русскому театру, – в новинку. Снимаю шляпу перед господином Мигелем, потому что он первым активно ввел в нашу индустрию, да и в страну, практику иммерсивных работ.
– А у вас были неверные шаги по отношению к своим сотрудникам?
– Я дважды в жизни ошибался в артистах. Для моего профессионального стажа это очень хороший показатель. Причем как ошибался? Там был колоссальный потенциал в артисте, но он банально оказался ленивым. Ты его раскачиваешь, ты ему что-то даешь – а он просто берет, и не происходит никакого скачка. Игра в одни ворота. И это ошибка моя, режиссерская.
– Так или иначе, мы опять возвращаемся к вопросу о профессионализме. Как вы считаете, чего недостает event-индустрии в России?
– Не хватает честного профессионализма. Когда в 90-е годы в России появился большой бизнес, соответственно появился event, дикий, оголтелый, но во многом похожий на то, что есть сейчас. Чуть позже, в нулевые, на арене появляются профессиональные коммуникационные или пиар-агентства, где организацией и проведением событий занимались кто угодно: инженеры холодильных установок, секретари, девочки с корочками швеи-мотористки… Понимание того, что хорошему «ивенту» нужен режиссер, пришло гораздо позже. Соответственно, нашей индустрии не хватает образования, людям надо учиться.
В стране пока нет профильного образования по event-режиссуре. Поэтому самая близкая к нам смежная специальность – режиссура театрализованных представлений и праздников (РТПП), но она не совсем то, чего требует цивилизованный рынок.
«Я ПРОПОВЕДНИК ТИХОЙ КРАСОТЫ»
– В чем находите для себя вдохновение?
– В людях. Еще, наверное, в архитектуре. В свое время сходил с ума от конструктивизма, он мне кажется невероятно красивым в своей лаконичности.
Я часто путешествую, и отдельное удовольствие доставляют просто прогулки по городу – вдыхать его аромат, любоваться домами и наблюдать за жителями.
Обожаю Лиссабон, город моей внутренней силы.
Разумеется, люблю снобский, кастовый и такой теплый Тбилиси и, наверное, Казань за ее эклектичность и вычурность, она прекрасна в этом.
А вообще, если серьезно, то, конечно, вдохновение и возможность быть громким кроются в тишине. В ней ты собираешься, аккумулируешь себя, настраиваешь, как радиолу из детства, – и вперед!
После такой настройки и нахождения в тишине самого главного зал в конце шоу боится аплодировать, потому что настолько внутри всё пересобрано, разорвано, а зачастую и болит, что первая реакция зала – это абсолютная тишина.
Публика не понимает, что ей делать, а потом рождаются аплодисменты.
Вот и пытаюсь создавать проекты, где вначале будет тишина.
Мне не нужны пошлые аплодисменты сразу.
– При столь активном ритме жизни удается отдыхать дома?
– Я грузин, и слова «дом», «семья» – для меня не пустой набор букв.
Мой дом – это то место, где тебя всегда поймут.
Не всегда примут, но поймут, и ничего никому не надо доказывать. Это ли не лучший отдых?
Беседовал Алексей Шевченко
Вам также может понравиться
Жизнь, как праздник!
Юлия Огородникова
Итальянская страсть и русский колорит
Роза Сябитова сделала подарок дочери за несколько миллионов
Ключ к построению бизнеса
Питерский шоурум Furnitek Group и принципы работы компании
Свежие записи
Жизнь, как праздник!
Юлия Огородникова
Итальянская страсть и русский колорит
Роза Сябитова сделала подарок дочери за несколько миллионов
Ключ к построению бизнеса