18 мая в музее Тапан в Москве открылась персональная выставка-ретроспектива работ московского художника Романа Айвазяна. Роман занимается искусством всю жизнь, он прошел долгий путь поиска своего уникального стиля. Его работы находятся в частных коллекциях по всему миру, а основная выставочная деятельность в последние годы сосредоточена в Европе. Мы поговорили с Романом о его творческом методе, основных источниках вдохновения и о жизни в целом.

01 int230530

– Ваши картины очень экспрессивны, в них часто присутствует нерв боли, эмоция страдания. Это свойство вашего характера или отклик на несовершенство мира?

– Я бы сказал словами предков и великих мыслителей: кто умножает познание, тот умножает скорбь. Ведь что нас окружает? Да, природа – это красиво, это прекрасно, это великолепно. Но всё остальное, что вытворяют люди… Войны, страдают дети, страдают женщины. Как художник может пройти мимо и не отразить это в своих полотнах? Для меня, например, пройти мимо невозможно, я обязательно должен переработать эти переживания и отразить в своем искусстве, потому что меня это мучает, беспокоит, потому что я страдаю вместе с ними. В любом негативе нет ничего хорошего.

02 int230530

Я бы еще добавил, что в моем творчестве наблюдается некоторая ирония и, возможно, даже насмешка. Это стиль моей жизни, и стиль выбран не мною, а временем, судьбой, может быть. Скорбь – она преследует, она рядом. И боль, и скорбь, но в том числе и красота, и всё прекрасное, конечно, которое тебя окружает, – оно тоже рядом. А художник впитывает в себя всё. И если он поставил себе глобальную задачу выполнить свой долг – отразить это в своих произведениях, то обязательно достигнет цели, чего бы ему это ни стоило, насколько бы ни было сложно. Потому что ему на самом деле тяжело, если он не сможет это отразить. Это само по себе накапливается и потом выплескивается в полотна, в живопись. По-разному, конечно: бывает – энергично, бывает – с некоторой апатией, смотря что ты пишешь.

– Широкая цветовая палитра, богатый колорит ваших работ вызывает ощущение неразрывной связи с впечатлениями детства, проведенного среди яркой природы Грузии, при этом вы редко используете натурные объекты в их прямом отображении. Это означает, что форму, композицию и цвет вы формируете внутри себя?

– Да. Форму, цвет и композицию я формирую внутри себя. Художник ни в коем случае не должен забывать о форме, потому что живопись сама по себе может уйти в такую экспрессию, что может даже не хватить красок, но в какой-то момент ты понимаешь, что должен вернуться к тому, с чего начинал, чтобы идея, энергия могла обрести форму и стать цельной на холсте. Мне важно передать мое видение зрителю в той самой форме, с которой зритель сможет провзаимодействовать, воспринять ее. И я благодарен своим педагогам за то, что не дали сломать мой индивидуальный взгляд на творчество, но многому меня научили в плане техники. Техника по-прежнему остается неотъемлемым компонентом живописи – не более, но и не менее важным, чем идея и содержание.

– Есть ли у вас кумиры и учителя среди выдающихся художников прошлого? Или, напротив, вы стараетесь избегать чьего бы то ни было влияния, хотя это и непросто?

– Молодость и детство – я бы сказал, скорее всего, детство, – это то самое время, когда формируется дух. Формируются все те качества, которые ты потом на протяжении всей своей жизни – короткой или длинной, неважно, – соберешь и пронесешь внутри себя, сохранишь и закрепишь. Ты пронесешь это на протяжении всего своего жизненного и творческого пути. В это время нужен учитель, и у меня был хороший учитель живописи – замечательная тбилисская художница Ирина Григорьевна Федосова.

Еще я занимался резьбой по дереву, и у меня был тоже очень хороший педагог в Кахетии – Феликс Азимович Азаматов, известный скульптор и резчик по дереву. Я ездил к нему каждый день на протяжении года, мне было тогда пятнадцать лет. Наверное, он передал мне всё, что знал. Он учил меня с самого начала: как правильно держать резец, нож. Что касается выбора дерева, то в Грузии его было изобилие: махагон, явор, самшит – великолепные материалы. Я делал и малую форму, и большие скульптуры. Уже в Москве перешел на бронзу. Всё это помогло в моем творчестве, в живописи. Последние несколько лет уже не занимаюсь скульптурой, потому что у меня другие задачи, другие цели: хочется написать больше полотен, уделить больше времени живописи, потому что самая главная моя цель с детства – достичь в ней совершенства.

Я одержим этой идеей. Это слово забыто, но напомню, что есть такое определение: одержимость. Одержимость – как раз та самая цель, которую ты перед собой поставил и к которой идешь. Это то чудо, которое ты в себе открыл. Я к этому шел на протяжении многих лет – и только в 40 лет окончательно понял, что есть такое во мне. И упускать эту возможность ни в коем случае нельзя, потому что вокруг столько всего прекрасного, красивого. Считаю себя счастливым человеком, потому что иду к своей цели, и благодарю создателя за то, что он мне дарит каждый день. И прошу у Господа следующий день, потому что знаю: следующий день будет другим, он принесет новые плоды, то, к чему я еще не пришел сегодня. А кумиров у меня никогда не было.

04 int230530

OLYMPUS DIGITAL CAMERA

– Делите ли вы свое творчество на периоды или в каждом временном отрезке присутствуют поиск и эксперимент, желание не останавливаться на какой-то одной манере?

– Очень хороший вопрос. Нужно очень много работать, и писать нужно каждый день по многу часов. Это тяжелый труд, если ты пишешь и думаешь. А если просто переписываешь или занимаешься, допустим, подражанием тем же барбизонцам или импрессионистам, то ничего нового не создашь.

Помимо красоты, есть еще одна такая форма – предмет, который тоже, наверное, забыт. Это очарование. Оно изучено, но не постигнуто, в отличие от красоты, которая вдоль и поперек изучена и постигнута всеми народами всех времен. Очарование – нет. Очарование – другая вещь. Это как огонь, как пламя. Пламя – самое великое, самое гениальное произведение Всевышнего, способное принять новые причудливые формы. Всё видно, не надо ничего придумывать. У природы взять, в общем-то, нечего, потому что всё уже взято барбизонцами, импрессионистами и теми же передвижниками.

Хотелось бы что-то новое для себя открыть – да, что-то новое, и моя цель именно такова. Прийти к своему стилю, почерку, создать что-то новое трудно в живописи, потому что живопись – древнейшее ремесло, и для этого нужно войти в такую нирвану, что я пока даже представить не могу. Но я иду к этой цели и чувствую, что у меня есть всё, чтобы ее достичь.
Я не хочу не хочу повторяться, кому-то подражать и разделять свое творчество на периоды. Почему? Потому, что мне это, честно говоря, не очень интересно. Я бы сказал по-другому: не периоды, а ступени, – для меня это более подходящее понятие и скульптурная форма. Пройти одну ступень, потом – следующую, подняться выше, идти дальше без остановки. Каждый день у меня одна ступень, потому что каждый день я узнаю что-то новое и ставлю себе цель идти дальше, шагать вверх по лестнице, которую сам создал, к своему дирижаблю. Не останавливаясь, несмотря ни на что, не оглядываясь назад, пока львы не станут агнцами.

– Расскажите, пожалуйста, подробнее, почему вы решили больше не заниматься скульптурой? Может быть, потому, что в ней нет цвета, который является для вас основным художественным средством самовыражения?

03 int230530

– Начнем с того, что уже было сказано Микеланджело: скульптура и живопись – разные вещи. И скульптура, может быть, стоит даже на высшей ступени. Потому что, во-первых, это тяжелый физический труд, во-вторых, выразить себя в скульптуре сложнее и тяжелее, нежели в живописи. Скульптурой я занимался еще с детства, с 14 лет, но выбрал живопись, потому что мне всегда нравился цвет. Это, видимо, в крови, ведь я родился в солнечной Грузии. Что касается скульптуры, то мне всегда нравилась деревянная: она теплая, каждое дерево – это организм. Перед тем как начать что-то делать, как говорили великие, вначале шепни этому куску камня или дерева, а уже потом начинай работать. Деревянная скульптура мне дала очень много. Если бы не дерево, возможно, я бы сейчас не ставил для себя такие сложные и высокие цели в живописи. Из скульптуры я для себя почерпнул всё, что нужно конкретно мне, и с большим удовольствием всегда занимался резьбой. Теперь использую (и буду использовать) этот опыт, потому что всегда любил скульптуру, но живопись мне нравится больше. Живопись – это цвет, краски, огонь, а в скульптуре этого не никак не достигнешь.

– Вы были членом Союза художников СССР. Почему покинули союз в 90-е годы? Считаете творческие союзы бесполезным балластом?

– Союз художников в Грузии дал мне много, я там плодотворно работал, во многом благодаря Зурабу Церетели. С благодарностью хочу вспомнить его и передать ему большой пламенный кавказский привет. Он человек достойный. Я предпочитаю человека переносить через себя. Он лично мне дал работу, потому что я лично к нему пришел. Это был 1986 год, я ему всё объяснил, и он даже до конца не дослушал, дал мне работу, я заработал деньги и опять приехал в Москву.

А с Союзом художников в Москве я попрощался в 1995 году: состоять в нем на тот момент мне было не очень интересно. Очень многих своих друзей-художников я отправил тогда за границу: кого-то – в Америку, кого-то – в Германию. Об этом можно долго вспоминать и назвать целую кучу фамилий. Но считаю, что жить прошлым – это слабость. Надо жить сегодняшним днем – хотя бы сегодняшним.

Персональная выставка-ретроспектива художника Романа Айвазяна открыта в музее Тапан в Москве до 10 июня. На выставке представлены живописные и графические работы, созданные в 1990–2019 годах, что позволяет в полной мере проследить творческий путь художника.

Вам также может понравиться

470

Питерский шоурум Furnitek Group и принципы работы компании

Чтобы создать что-то уникальное, мышление непременно должно быть сфокусировано на мельчайших нюансах. Фурнитурная компания премиального сегмента Furnitek...
274

Зачем компаниям и экспертам PR?

Сотрудничество с PR-агентством можно сравнить с занятием фитнесом: разовые «тренировки» практически бесполезны, а регулярные занятия укрепляют бизнес,...
256

Стамбульские каникулы

О своих любимых местах второй родины нам рассказала Мария Гладких – телеведущая, блогер, автор YouTube-канала «Гладких Live»...
3948

Вне времени

Александр Гривко о переосмыслении технологии и искусства, создании моды вне времени и философии ландшафтного дизайна. – Александр,...
558

Жизнь, как праздник!

Делу время, а потехе – жизнь, решила однажды Антонина Лобачёва и создала свою компанию по организации стильных...
667

В Зазеркалье сладких снов

Недавно в центре Москвы открылся новый торговый центр «Кристалл» — первый и единственный в России центр, в...

Свежие записи

470

Питерский шоурум Furnitek Group и принципы работы компании

Чтобы создать что-то уникальное, мышление непременно должно быть сфокусировано на мельчайших нюансах. Фурнитурная компания премиального сегмента Furnitek...
274

Зачем компаниям и экспертам PR?

Сотрудничество с PR-агентством можно сравнить с занятием фитнесом: разовые «тренировки» практически бесполезны, а регулярные занятия укрепляют бизнес,...
256

Стамбульские каникулы

О своих любимых местах второй родины нам рассказала Мария Гладких – телеведущая, блогер, автор YouTube-канала «Гладких Live»...
3948

Вне времени

Александр Гривко о переосмыслении технологии и искусства, создании моды вне времени и философии ландшафтного дизайна. – Александр,...
558

Жизнь, как праздник!

Делу время, а потехе – жизнь, решила однажды Антонина Лобачёва и создала свою компанию по организации стильных...
667

В Зазеркалье сладких снов

Недавно в центре Москвы открылся новый торговый центр «Кристалл» — первый и единственный в России центр, в...